Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
— Очевидно, Ло Бинхэ ему не по зубам [8], — пожал плечами Лу Лю.
— Что? — Картина мира многих присутствующих была в одночасье разрушена до основания. В сознании простых людей лорд пика Байчжань был чем-то вроде недосягаемого Бога Войны, так что у них попросту в головах не укладывалось это «не по зубам».
— Вы что, не в курсе? — устало бросил Лу Лю. — После событий в городе Хуаюэ лорд Байчжань бесчисленное множество раз сходился с Ло Бинхэ в поединке — и не одолел его ни разу! Но и это ещё не всё. Доставив тело Шэнь Цинцю во дворец Хуаньхуа, всего несколько дней спустя Ло Бинхэ собственноручно похитил главу пика Цяньцао Му Цинфана!
— Но ведь пик Цяньцао всегда был далек от мирских дел, ограничиваясь исцелением недужных и спасением умирающих [9], — удивлённо заметил кто-то, — чем они-то не угодили этому самодуру [10]?
— Притащив Му Цинфана во дворец Хуаньхуа, Ло Бинхэ потребовал, чтобы он воскресил Шэнь Цинцю, — поведал Лу Лю, прибавив со вздохом: — Но тело-то уже окоченело — что тут, спрашивается, воскрешать?
— Наблюдая со стороны за очередной схваткой, — заметил новоприбывший, — я слышал, как заклинатели с хребта Цанцюн величали своих сотоварищей из дворца Хуаньхуа «прихвостнями [11] демонов». С чего бы им говорить такое?
— Да всё потому, что все члены хребта Цанцюн, как один, по только им известной причине продолжают настаивать на том, что Ло Бинхэ имеет какое-то отношение к народу демонов — даже после того, как сам глава храма Чжаохуа лично обследовал его и подтвердил, что его духовная энергия в полном порядке. Полагаю, что дело тут в банальной кровной мести, и, как это обычно бывает в таких случаях, вражда лишь разрастается. Моя точка зрения такова, что они не успокоятся, пока не перебьют друг друга. — При этих словах в голосе Лу Лю послышалось лёгкое сожаление. — Так что, если подумать, не так уж плохо мы тут устроились, охраняя Границу — ни хлопот, ни тревог, — удовлетворённо заключил он.
— И всё же я так толком и не понял, — вновь принялся недоумевать человек из угла, — что произошло между этой парочкой — учеником и учителем?
— Ну, многие говорят, что тут имеет место быть ненависть, что глубже и шире моря. Но есть и другое объяснение, которое лично мне, старому Лу, кажется более правдоподобным. Некоторые поговаривают что… — Его цветистую речь прервал резкий стук в дверь.
Все в зале тотчас насторожились — куда только подевалась былая ленивая нега? — и опустили руки на рукояти мечей.
Немногочисленные местные жители Границы являли собой жалкое и неприглядное зрелище — после наступления темноты они и носа-то не смели высунуть наружу, не то что долбить в двери с подобной настойчивостью. Что же до стражей Границы, то все они собрались здесь, за исключением тех, что несли дозор, но им ещё рано было возвращаться.
Никто не отозвался на стук, и некоторое время спустя раздалась ещё пара ударов.
— Кто там? — сурово потребовал Лу Лю.
Внезапно в зал проник порыв холодного ветра, задув масляную лампу и свечи на столе. Комната погрузилась в кромешный мрак, освещаемая лишь неверными красноватыми отсветами от углей очага.
На обтянутом бумагой окне двери проступил силуэт мужчины с мечом за спиной. Раздался сильный и чистый голос:
— Лю-гэ, это я. Сегодня слишком холодно, так что я решил вернуться пораньше. Впусти-ка меня поскорее, чтобы я мог разделить с вами чашу горячего вина.
Бессознательно сдерживавшие дыхание заклинатели с облегчением принялись его бранить:
— Смерти ищешь, старый Цинь [12]? Стучать в дверь и молчать! Скажи спасибо, что мы не решили, что ты — призрак [13]!
Человек за дверью усмехнулся. Где-то на грани сознания Лу Лю скреблось, что здесь что-то не так, но, не в силах понять, что именно, он в конце концов бросил:
— Заходи! — отворяя дверь.
В комнату ворвался мощный порыв холодного ветра. На пороге никого не было.
Лу Лю судорожно захлопнул дверь.
— Зажгите лампу! Скорее, зажгите лампу!
Новоприбывший вызвал огонь щелчком слегка трясущихся пальцев, и зал наполнили трепетные тени. Однако ему не удалось зажечь фитиль с первой попытки — обернувшись, он, запинаясь, спросил, прежде чем попробовать снова:
— Лю-гэ, я хотел бы… спросить у тебя кое-что ещё.
— Не тяни! — недовольно отозвался Лу Лю.
— Нас ведь в этой комнате вместе со мной было шестеро? Отчего же теперь… я вижу шестерых?
В зале воцарилась мёртвая тишина.
Столь же внезапно он наполнился шумом — неизвестно, кто первым сорвался с места, но теперь воздух полнился криками и звоном оружия.
— Свет! Свет! — закричал Лу Лю, и все тотчас призвали пламя, но из-за спешки языки огня плясали как бешеные, рассыпая по стенам неистово корчащиеся тени, так что в глазах зарябило. При подобном освещении невозможно было понять, кто есть кто. Все боялись нечаянно ранить сотоварища, так что их движения были слишком скованными, и неведомая тварь с лёгкостью ускользала от ударов. Тут мелькнул коготь, там — нож, и вот уже Лу Лю к его вящему негодованию кто-то схватил за шею.
Ноги заклинателя тотчас оторвались от земли, так что, как бы он ни закатывал глаза, ему не удавалось разглядеть душителя. Он уже успел распрощаться с жизнью, когда дверь вновь распахнулась, впуская новый порыв ледяного ветра — и человеческую фигуру.
Казалось, влетевший в чайную ничего особенного не делал — но над самым ухом Лу Лю раздался пронзительный вскрик, и захват тотчас ослаб.
Все шестеро стражей границы были изрядно потрёпаны, а кто-то уже лежал на полу бездыханным. Незнакомец щелкнул пальцами — и все лампы в комнате одновременно зажглись.
Склонившись к лежавшим, он тотчас распрямился со словами:
— Не пострадали — просто без сознания.
Сам незнакомец, с ног до головы покрытый грязью, казалось, вылез прямиком из могилы. Более того, черты его лица скрывала густая борода. Обгоревшее на солнце, словно у крестьянина, лицо разительно контрастировало со стройной худощавой фигурой. Когда Лу Лю наконец перестал надрывно кашлять, он оглядел незнакомца с ног до головы, прежде чем сложил руки перед собой в поклоне [14]:
— Тысячи благодарностей Вашей Милости [15] за спасение моей недостойной жизни от этого демона!
Мужчина опустил руку ему на плечо:
— Ответьте мне на один вопрос.
— С радостью, — отозвался Лу Лю.
— Который сейчас год?
***
То катясь кувырком, то сползая с горы на четвереньках, больше всего на свете Шэнь Цинцю мечтал придушить Сян Тянь Да Фэйцзи — а потом порешить его ещё десять тысяч раз иными способами: уничтожить его душу, спалить его дом — а главное, его гнусную писанину!
Справедливости ради, когда-то он сам решил, что симуляция смерти — единственно возможный выход.
Но на поверку оказалось, что это куда проще сказать, чем сделать! У него не возникло бы затруднений с тем, чтобы создать марионетку-двойника, который подменил бы его, позволяя «оригиналу» смыться [16], но этот сюжетный ход настолько набил оскомину, что был очевиден даже для героев, не то что для читателей!
Итак, по всему выходило, что он должен умереть взаправду.
В тот день Шэнь Цинцю по-настоящему, без каких бы то ни было уловок, разрушил свою душу, обеспечив себе красивый уход — и по ходу дела оттянув на себя изрядную дозу неконтролируемой тёмной энергии Ло Бинхэ. Сказать, что все его энергетические каналы обратились в пыль, было бы не таким уж преувеличением.
Перед лицом смерти ему оставалось лишь бороться за жизнь.
Просторечное название семян цветка росы луны и солнца, «корень бессмертия [17]», полностью отражало сущность этого растения. Пусть для обычной заклинательской практики он не представлял собой ровно никакого интереса, это растение всё же питалось чистыми солнечными и лунными лучами. Выращенный в богатом духовной энергией месте, тщательно возделываемый и обильно поливаемый цветок в конце концов обращался в полноценное человеческое тело к моменту созревания. Но, пусть тело и формировалось, душе в нём было взяться неоткуда — иными словами, оно было чем-то вроде пустой раковины, наилучшим сосудом для бесприютного духа. Короче говоря, фраза: «Посади по весне маленького Шэня — по осени соберешь большого!» — больше не была пустыми словами!
